Тищенко Вячеслав Евгеньевич

1861-1941

Советский химик-органик. Окончил естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета (1884). В 1884-1891 годах – лаборант Химической лаборатории Петербургского университета. В 1891-1907 годах – приват-доцент, 1907-1941 года – профессор кафедры химии. В 1912-1915 годах – проректор Петербургского университета, а в 1915-1918 годах – декан физико-математического факультета. В 1934—1940 годах – директор Научно-исследовательского химического института при ЛГУ.

«С Алексеем Евграфовичем Фаворским я знаком со студенческих времен. Фаворский поступил в университет годом раньше меня. Мы встретились осенью 1882 г. в лаборатории А. М. Бутлерова, где А. Е. начал работать годом раньше. Его однокурсниками были химики А. И. Горбов, К. Э. Кесслер, В. Е. Павлов и вместе с ними в 1881-1882 году работал И. А. Каблуков, прикомандированный к Бутлерову для усовершенствования. Вместе со мной поступили в лабораторию Бутлерова М. И. Шешуков, С. С. Колотов, Я. А. Макеров; последний на следующий год переменил специальность – стал геологом.

В то время наша химическая семья была небольшая. Лаборатория СПб университета состояла из трех отделений: аналитической химии, органической и лаборатории Менделеева. Аналитической лабораторией заведовал Н. А. Меншуткин; у него были три лаборанта (ассистента); в отделении качественного анализа (на 50 студентов) – Д. П. Коновалов, за год перед тем вернувшийся из заграничной командировки, и С. А. Пржибытек; в отделении количественного анализа занятиями студентов руководил Н. Н. Любавин; химиков-специалистов у Н. А. Меншуткина тогда не было. Д. И. Менделеев в это время был занят работами по нефти; у него было два лаборанта (ассистента): лекционный, который вел также хозяйство лаборатории, - Д. П. Павлов и личный – М. С. Андреев; кроме того, на временную работу исполнительного характера он брал наемных работников без университетского образования. В качестве специалиста-химика в этом году к нему в лабораторию поступил мой однокурсник Е. Куклин.

Самая многолюдная и живая лаборатория была лаборатория А. М. Бутлерова. Его лаборантом (ассистентом) был М. Д. Львов, который и ассистировал на лекциях, и вел лабораторное хозяйство, и помогал Бутлерову в руководстве. У Бутлерова было 9-10 практикантов. В одной комнате за большим столом на 4 места работали: Колотов, Макеров, Лавров, Фаворский; в другой – Горбов, Кесслер, В. Е. Павлов, Шешуков, Альмединген (скоро ушел) и ассистент А. М. Бутлерова на высших курсах И. В. Богомолец. Одно большое место было занято старым лаборантом Академии Наук Эклоном, который за особую плату перерабатывал иодные и серебряные остатки на иод и серебро.

К этой небольшой химической семье надо прибавить и наших старших, долго служивших лабораторных служителей: Василия Федоровича Бояринова, Ивана Федоровича Тюкалова и Алексея Петровича Зверева. Первый был у Н. А. Меншуткина, второй – у А. М. Бутлерова, третий – Менделеевский «Алеша», которого помнило не одно поколение студентов. Служители жили при лабораториях и были усердными и надежными нашими помощниками.

Все лаборатории и квартиры помещались в нижнем этаже главного здания университета в таком порядке, считая от главного входа к набережной Б. Невы: квартира Менделеева, отделение количественного анализа, где за одним из столов работал и Н. Н. Любавин, комната Н. А. Меншуткина, большой зал качественного анализа с двумя лаборантскими комнатами (С. А. Пржибытек и Д. П. Коновалов), лаборатория Бутлерова, лаборатория Менделеева, квартира Д. П. Павлова, квартира М. Д. Львова.

Такое расположение лабораторий создавало постоянное общение и добрые товарищеские отношения между работающими специалистами-химиками, ассистентами, профессорами. Почти каждый день мы видели друг друга, а так как всех нас было немного, то мы не замыкались только в свою работу, но могли следить и за работами товарищей, что, конечно, имело очень хорошее влияние на расширение нашего химического кругозора. Можно сказать, что праздничными днями в нашей лаборатории были дни заседаний Химического общества, которые мы посещали очень аккуратно, с большим интересом, а на другой день живо обсуждали, особенно, если на заседании были доклады из нашей лаборатории. Каждое заседание подбадривало нас, вызывало соревнование, желание скорее добиться успеха в своей работе…

В тот год, когда я поступил в лабораторию Бутлерова, он перебрался работать в лабораторию Академии Наук, рядом с которой была его квартира, а на его рабочее место в университете поместили меня. За тем же столом, по другую сторону, было место М. Д. Львова, который был ближайшим руководителем наших работ.

По уставу университетов к экзамену на магистра допускались только окончившие курс со степенью кандидата, а для ее получения кроме хороших отметок в дипломе требовалось представление диссертации, обычно, монографии по какому-либо вопросу, со включением если возможно, экспериментальной работы, сделанной автором.

Поэтому кроме темы для экспериментальной работы каждый из нас получал от А. М. Бутлерова тему для диссертации, которую писал по окончании выпускных экзаменов.

Поступившему в лабораторию Бутлеров для испытания его уменья и способностей предлагал приготовить два препарата: один попроще, по готовому рецепту, другой посложнее, по литературе. После этого давалась тема для экспериментальной работы…

Что касается руководства нашими работами, то, переселившись в академическую лабораторию, А. М. Бутлеров стал бывать у нас в лаборатории два, три раза в неделю, в дни лекций и заседаний Академии Наук. Сохранив за собой общий надзор, он не мог вникать в детали наших работ. Нашим руководителем стал в сущности Михаил Дмитриевич Львов. Он жил нашими интересами. Живой, экспансивный, он увлекался в то время вопросом о последовательности механизма реакций. Разбирал разные случаи, придумывал схемы. Своим увлечением заражал и нас. Около классной доски в лаборатории постоянно шли жаркие разговоры, споры, обсуждение химических новостей. Для нас это имело большое воспитательное значение, дало направление всей нашей будущей работе и научной, и педагогической.

Получив темы, мы усерднейшим образом принялись за работу. Забросили лекции, работали с утра до позднего вечера, а иногда и за полночь, только с перерывом на обед. В случае надобности нам разрешалось работать в лаборатории хоть до утра, только в 8 час. вечера служители запирали все шкафы с материалами и уходили домой. М. Д, Львов обыкновенно забегал в лабораторию в 8-9 час. проведать, как идут дела.

Наша лабораторная компания как-то разделилась на две половины, работавшие в разных комнатах: Горбов, Кесслер, В. Е. Павлов уходили из лаборатории в 4-4 ½ часа, и мы остальные – Колотов, Фаворский, Лавров, Шешуков, Тищенко – засиживались до полуночи; а так как мы четверо (кроме Колотова) жили на Петербургской стороне, то обычно и домой ходили вместе. Все это еще более сблизило нас друг с другом».

Тищенко, В. Е. Воспоминания о первых годах научно-педагогической деятельности А. Е. Фаворского // Успехи химии. – 1940. – Т. IX, вып. 2-3. – С. 145-148.