Белов Иван Дмитриевич

1830-1886

Педагог, публицист, беллетрист. Выпускник юридического факультета Петербургского университета.

Молва о прелестях студенческой свободной жизни еще задолго до выхода нашего из гимназии доходила до нас. Бывало идёшь по улице совершенно спокойно, но вдруг сердце забьется, почувствуешь не то холод, не то жар, словом что-то совершается в организме и начинаешь ускорять шаги. Оказывается, что глаза завидели студента. И непременно догонишь его, оглядишь со всех сторон и долго, долго потом оборачиваешься назад на студента, бывшего для нас идеалом всего лучшего, дорогого, достойного глубокого уважения. Особенно необыкновенно сильно возбуждала нас встреча с целой ватагой студентов, шедших с громким говором, нередко с песнями. Господи! так бы и влетел в их среду, так и расцеловал бы их всех!

5-го июня портной принес студенческую форму. Шляпа, шпага и фуражка были куплены еще месяца за два до конца гимназических экзаменов. Радости и торжества при виде студенческой формы не берусь описывать. Помню только, что через полчаса я был уже одет и на улице.

…Получив от инспектора свидетельство на звание студента и при нем надлежащие правила о поведении и ответственности за те или другие проступки, с грехом пополам заплатив за месяц вперед за квартиру, ибо несмотря на хорошую помощь отца, деньги держались в руках очень плохо, я начал ходить в университет, но не на лекции, а к булочнику Василию, который каждый день являлся в шинельную с различными принадлежностями для еды. Как живой и теперь стоит передо мной этот умный, хитрый Василий, веривший в долг и записывавший в сальной книжке долги своих клиентов. … Эта – то шинельная и была местом нашего сборища, нашим форумом; Здесь составлялись компании для кутежей и шли толки (по преимуществу частые) о добывании денег, о закладе различных вещей, чтобы разживиться какими-нибудь двумя или тремя рублями. Здесь же многие из нас совершенно помимо мертвых профессорских лекций получили и первые толчки к умственному движению; здесь юноши-студенты, только что оставившие гимназическую скамейку, узнавали о литературных и других живых новостях, на которые так чутка молодежь.

…Искренно сознаюсь, что учились мы мало, а жили бойко, настолько бойко, что мы не замечали дней, не видали времени. Безденежье, голод и другие лишения не бросали ни малейшей тени на светлую сторону нашей жизни, которая кипела ключом, горела ярким светом.

Трудно было винить нас за наше равнодушие к учению; трудно потому, что в наше время во многих отношениях тяжелое время, мы не слыхали живого слова с кафедр различных факультетов. Ходили студенты на лекции к двум братьям; один из них был естествоиспытатель, другой историк, посещали еще лекции профессора Международного права, который читал и Государственное право европейских держав и лекции профессора технологии. Математический факультет отличался лучшим составом, чем другие факультеты.

Молодость необыкновенно чутка к истине и необыкновенно скоро отзывается на всякое живое слово, но что же делать, если она вместо истин науки слышит набор слов и фраз, вместо живого преподавания сухое, мертвое чтение из года в год повторяющихся записок.

Нам были не чужды многие общественные интересы, но стремление к ним и вообще к анализу явлений жизни и природы мы приобретали, как я уже заметил, в шинельной, на своих частных беседах и в своих кружках. … Мы, юристы, время от времени, для потехи, для разнообразия заходили на лекции к профессору одного права, большому законнику и большому оригиналу, но который был не в силах толком распорядиться массой своих знаний. В его фигуре, в движениях, в его своеобразной манере читать лекции было то, что вносило хотя какое-нибудь разнообразие в скучное и мертвое чтение лекций большинства наших профессоров.

Белов И. Д. Университет и корпорация // Исторический вестник. – 1880. – Т. 1, апр. – С. 779-804.