Лебедев Василий Александрович
1833-1909
Правовед, экономист, финансист, профессор. В 1867-1886 – приват-доцент, в 1886-1909 – профессор кафедры финансового права; в 1899-1901 - декан юридического факультета Петербургского университета.
«Прощаясь с Семеном Викентьевичем [Пахманом] весною 1857 года (он исправлял тогда должность инспектора, как выше сказано), я, конечно, не предчувствовал, что со временем встречусь с ним уже в качестве коллеги-профессора в С.-Петербургском университете, пригласившем его в 1866 году занять кафедру гражданского права, после того, как он с 1859 г. занимал в Харьковском университете сперва кафедру полицейского права, потом гражданского. В Петербурге он 10 лет преподавал свой любимый предмет, неся несколько лет и обязанности декана; но вынужден был покинуть университет вследствие образовавшейся против него коалиции в Факультете и Совете. Опустим завесу на это прискорбное для университета и в частности для его юридического факультета обстоятельство, лишившее факультет такой крупной научной силы. Обстоятельство это не помешало однако Факультету в скором времени увенчать шеститысячной премией в память Сперанского его капитальный труд «Обычное гражданское право в России» (1877-1879), премией, великодушно пожертвованной г. Пахманом на учреждение стипендии для студентов университета, не пожелавшего сохранить его в среде».
«Впоследствии обязательность посещения лекций, по крайней мере в нашем Петербургском университете, стала чисто номинальной, благо в правилах для студентов сказано, что оное обязательно, а мер против нарушения этого требования никаких не указано. Опыт же контроля посредством наблюдения за полнотой вешалок привел только к тому, что гг. студенты стали платить оброк, так называемому «шинельному», чтобы он вешал на их номера запасные экземпляры фуражек, свидетельствующие их нахождение в стенах университета, тогда как они находятся, напр., у Доминика или в другом подобном, гостеприимном убежище.
Число ленивых посетителей университета, а то вовсе почти не заглядывающих в него, как убедился я в течение моей долговременной службы университету, увеличивалось более и более с размножением литографированных курсов и по мере того, как курс каждого нового профессора приобретал известную устойчивость. Имея в руках записки, большинство студентов считало слушание устной речи преподавателя уже излишним, хотя бы он сообщал и нечто новое, чего в записках нет; ведь на экзамене можно как-нибудь обойтись и без этих дополнений. С появлением же печатных учебников (за отсутствие которых так много упреков сыпалось с разных сторон на нашу ученую братию), студенты стали еще реже появляться в аудиториях, более и более уподобляясь своему товарищу г. Гегидзе, автору книжки «В университете», «с отвращением» подходившему к длинному зданию нашего Петербургского университета и предпочитавшему науке амурные дела, описанию которых не мало горячих страниц уделяет он в своей талантливо-написанной книжке.
Чтобы привлечь теперь студента в аудиторию, нужно или выбирать для лекций самые забористые темы, обладая при том хорошим лекторским талантом, или в самом себе, в своем прошлом или настоящем иметь что-либо политическое – привлекательное. Но, к сожалению, не все науки имеют пикантные стороны, не всякий профессор обладает качеством хорошего лектора, прекрасным органом и даром увлекательного изложения; да и не всякий решится, на потеху аудитории, услащать свою речь хлесткими фразами или подольше останавливаться на скользких сторонах своего предмета, если они имеются, - ради привлечения слушателей. И немногие, наконец, из профессоров окружены каким-нибудь ореолом, помимо своей учености, которая не очень-то ценится политиканствующей молодежью.
Возвращаясь к вопросу об учебниках, нельзя не отметить, что издание их имеет, конечно, ту хорошую сторону, что ими, во-первых, устранилась чепуха, нередко царившая, как в рукописных, так и в литографированных записках, кое-как составленных и не всегда внимательно просмотренных, а то и вовсе не просмотренных профессорами; во-вторых, прекратилась спекуляция издательства литографированных курсов, дававшая хорошие барыши издателям-студентам. Не знаю, как в других университетах, но в Петербургском, на юридическом факультете в 1870-80 гг. один издатель, бывший студент, - упростил свою задачу до того, что просто нанимал студента – стенографа, а то, кажется, и прямо сажал в аудиторию профессионального стенографа (благо с 1863 г. форма студенческая была упразднена), который и стенографировал по своему крайнему разумению, не различая существенного от маловажного, основоположений науки от пояснений и отступлений, которыми профессор старается иногда привлечь внимание слушателей и отдалить их утомление…
В настоящее время к услугам студентов, особенно по юридическому факультету, имеется масса учебников; удобства для изучения науки огромные; да и зрение меньше уже страдает, чем при чтении рукописных, литографированных или гектографированных курсов, не всегда разборчиво написанных и ясно оттиснутых… Казалось бы, только учись себе… А прибавилось ли этим знания у студентов, любви к науке, идущей им навстречу, не только с кафедры в форме живой беседы, но и в виде книги? Многолетний опыт не позволяет мне ответить на этот вопрос утвердительно. Сколь это ни печально, но опыт говорит, что из нескольких сотен студентов на курсе действительно интересуются и занимаются наукой – единицы; а остальные только и работают, что для экзаменов, перед самой их сдачей, для получения всеми правдами и неправдами дипломов. А затем поспешно начиненная разными науками голова быстро, так сказать, атрофируется и остаются в ней только кое-какие обрывки знаний, с которыми удостоенные дипломов 1-й и 2-й степени и вступают в жизнь «обществу на пользу», как гласит учебная молитва.
Итак, благодаря существованию учебников, труд студента теперь облегчен до последней возможности и посещение лекций стало считаться напрасной тратой времени. Уж как-бы, казалось, стипендиаты должны бы относиться с полным усердием к наукам, хотя бы из опасения лишиться стипендии в случае неуспешности; - но и между ними появились личности, постоянно живущие где-нибудь на кондициях вне столицы и получающие свои стипендии через товарищей. Вообще стоит ли, думают многие из студентов, терять время на сидение в аудиториях, когда можно с большим удовольствием употребить его, напр., на игру в винт или на бильярде, или даже с прямой пользой – на давание уроков, на подготовление к университету подобных себе господ или на другие занятия. Ведь есть учебники и – баста. Правда – экзамен дает проверку знаний; но при массе экзаменующихся и самый внимательный экзаменатор, наконец, утомляется, и не в силах уже основательно щупать познания особенно к концу, в последние дни; к этому-то времени не только трусливые, но и плохо подготовившиеся и оттягивают всеми неправдами свое появление. Тут пускаются в ход и медицинские свидетельства, и сообщения о более или менее достоверных важных событиях в семье: о болезнях родителей, сестер и т. п.
Заявления деканов, что пропустивший свою группу, считается не сдавшим экзамена, обыкновенно оказываются гласом вопиющего в пустыне. Слишком уж велико у нас старание не огорчать молодежь строгим соблюдением правил. А эта снисходительность много способствует ее распущенности, - к ее же вреду в будущем».
«В Петербургском университете разряд камеральных наук, существовавший с 1844 г., был в 1860 г. преобразован в разряд административный, с устранением всего естественно-научного отдела. Мысль об этом преобразовании была, по-видимому, подана профессором Кавелиным в особой его записке, где пояснялось, что основой деления юридического факультета на разряды – юридический и административный должно быть то, что предметы главные одного отделения должны являться дополнительными для другого, т. е. читаться, соотаветственно разряду, в меньшем объему, причем некоторые предметы (энциклопедия права, государственное право и международное) остаются общими для обоих разрядов.
Таким образом главными предметами для административного разряда были поставлены: политическая экономия, статистика, финансовое право, полицейское и торговое. А права: римское, гражданское, уголовное и история законодательств остались главными предметами юридического разряда.
При этом предполагалось иметь двойной комплект преподавателей для чтения факультетских предметов в большем или меньшем объеме, см. по разряду. Но за невозможностью добыть нужное число преподавателей, дело свелось к тому, что почти все предметы читались обоим разрядам одними и теми же преподавателями, отчасти совместно, отчасти порознь. Главным же признаком различия отделений было то, что юристы были освобождены от изучения статистики, а администраторы – римского права. Но за то для этих последних были учреждены практические занятия и специальные чтения по политической экономии, статистике, полицейскому и финансовому праву. Дело шло, казалось бы, очень хорошо; однако, после слишком 20-ти летнего опыта наш петербургский юридический факультет не нашел оправдания дальнейшему существованию административного разряда и упразднил его в 1882 г., причем римское право и статистика сделаны обязательными для всех слушателей юридического факультета.
Для меня поводы к этому упразднению остались неясными: неимение двойного комплекта преподавателей – на что указывал факультет в своей бумаге – довод довольно слабый в сравнении с пользой, которой можно было ожидать от более подробного изукчения наук административных некоторой частью студентов. С недохваткой же в числе преподавателей мы и при наличном нашем числе справлялись очень удачно. Я, например, читал финансовое право совместно 3-му и 4-му курсам администраторам в течение 2 учебных годов, по 3 ч. в неделю, а юристам сокращенный курс по 2-3 лекции, в один учебный год. В этом роде шло дело и с прочими предметами, не имевшими двух преподавателей. При этом соблюдалось правило, что предметы дополнительные должны быть прослушаны на первых двух курсах, чтобы на высших слушатели могли бы сосредоточиться вполне уже на главных предметах своих разрядов. Позже, с введением устава 1884 г., этот порядок зачем-то был изменен: некоторые из предметов дополнительных передвинуты на 3-й курс, а взамен их некоторые из главных – из 3-го во 2-й. Были ли тут какие-либо гонорарные соображения ввиду большего числа слушателей на первых курсах – решить не берусь».
Лебедев, В. Учебные воспоминания. – Русская старина. – 1908. – Т. 136, октябрь - декабрь. – С. 249, 256-259, 725-726.